Сообщество почтовых работников

Нас заставляют не просто продавать товар, а навязывать его

Половина почтальонов тоже поувольнялись. Раньше, например, на отделение было пять участков, из них сделали четыре. В результате домов прибавилось, клиентов прибавилось, участки стали больше. Их все надо ногами обойти. Газет и журналов выписывают сейчас меньше, но писем-то заказных меньше не стало! Бумажное никто не отменял. Особенно судебные письма, штрафы. Когда я начинала работать, у нас на участке было 2–3 письма, а сейчас простых меньше, чем заказных. И к этому еще нужно продавать товар.

Каждый почтальон в свою смену должен взять товара на 500 рублей и продать. Хорошо, когда в домах есть лифт и он работает. Почтальон приходит со своего участка, а его еще заставляют, когда пик «коммуналки», выходить, чтобы выдать мелкие пакеты, письма, потому что недобор штата катастрофический. Если человек на больничном, ты должен пойти на его участок и разнести почту, отказаться нельзя. Доплаты никакой нет.

Нам говорят, что мы будем получать большие деньги — только продавайте дорогостоящие отправления первым классом, страховки, товары. Страховки я не помню, чтобы у нас кто-то купил, а продукты покупают, но если выгодно. Гречка была очень хорошая, я себе брала. Крупы в основном подешевле. А так все дороже. Новогодние подарки заставили срочно продать. Набрали их невозможно сколько, а ты продавай. Подарок стоит 320 рублей. Руководство говорит продавать их на развес. Там 400 граммов конфет стоит 320 рублей — в магазине на эти деньги можно килограмм купить. Люди в управлении этого не понимают, орут. Оттуда звонят — даже не представляются, не называют свои фамилии. Девчонки не выдерживают и увольняются.

Нас заставляют продвигать на почте оплату сотовой связи. С процентами. Кладете 100, вам приходит 86 рублей. С такой комиссией никто не соглашается платить. У меня, например, автоплатеж Сбербанка, без комиссии. Зачем я буду переплачивать? Но руководство дает определенный план. Мы должны его выполнить. Не выполняем — значит, не справляемся со своей работой, каждый раз вызывают на ковер. Пробиваем оплату сотовой связи себе, чтобы продать хоть что-то. Какой бы продукт у нас ни был, у нас по каждому идет свой отдельный план. Думаю, нам ставят специально завышенные планы, чтобы не платить премии. Ощущение, что мы как будто ослики, привязанные качать воду.

«Клиенты бесятся, мы тоже»

Ирина Николаева (имя и фамилия изменены)

зарплата около 17 000 рублей

На почту я устроилась в декабре 2019 года, то есть не очень давно. Но я последнюю неделю дорабатываю сейчас — надоело конфликтовать. Старые сотрудники почты нечестно сваливают бОльшую часть работы на молодых. Потому что знают, что те сейчас поработают немного и уйдут. И нам все время насчитывали бешеные суммы недостачи. За декабрь было больше 50 тысяч. Нам дали подписать бумажки, что мы готовы оплатить недостачу всем отделением. Я в это время даже не работала, когда все в минусе было. И получила за работу 15 тысяч, даже меньше. Я и другие девочки сказали, что не хотим подписывать. За что нам отдавать деньги, если мы только пришли? Там еще одна девочка устраивалась — так она еще раньше меня уволилась, полмесяца всего проработала.

На работе с таким потоком клиентов компьютеры, бывает, так зависают, что просто ужас. Клиенты бесятся, мы тоже. Компьютеры старые, наши начальники давно просят их заменить или хотя бы клавиатуру дать нормальную. Но все пока бесполезно. Иногда клиенты понимающие, а бывает и нет. Большая очередь накапливается при оплате коммунальных услуг: бабушки приходят часто, просто весь район приходит на почту платить. А так мы стараемся все делать быстро. Просто есть такие процедуры, которые занимают очень много времени. Естественно, выстраивается очередь. Не встречались мне такие операторы, которые просто сидят и халтурят.

«Спала часа по три в день, на почте сидела до часу ночи»

Анастасия Аблызова

зарплата от 17 000 до 28 000 рублей

Мне было 18 лет, когда я стала начальником почтового отделения. Но мне не давали ни заместителей (их должно быть двое), ни операторов. Из 13 операторов, которые должны были быть у меня по штату, у меня было три. Должно было быть два сортировщика — был один. Люди ругались, требовали ответа, почему нет операторов. Они звонили, жаловались на очередь. Но Главпочтамт никак не реагировал. Только звонил мне и выставлял претензии, почему в моем отделении такие большие очереди, почему я ничего не делаю. Предлагал самой себе искать сотрудников.

Я работала за сортировщиков, за замов, за операторов. Мне надо было делать свою работу, следить за кассой, обрабатывать почту за сортировщика. С утра я приходила, открывала отделение, раздавала деньги операторам, открывала кассы, доделывала свои какие-то дела, потом садилась за кассу и обслуживала людей, еще принимала и оформляла посылки. Когда был перерыв, шла делать свои дела или обрабатывать почту. Чисто физически я не успевала сделать свою работу начальника.

А еще нам ставят невыполнимые планы по продажам продуктов и заставляют покупать их за свои деньги. За две недели до истечения срока годности надо или вернуть товар, или его оплатить. Если вовремя не возвращаешь товар, ты его выкупаешь. У нас же есть «Пятерочки» и «Магниты». Люди идут на почту не за продуктами. Почта России назаключала договоров, чтобы получить какую-то денежку, а в итоге ничего не окупается.

Так я работала месяц. Пахала по 14 часов в день без выходных. Спала часа по три в день. Сидела на почте до часу ночи, чтобы сделать хоть что-то. Например, оформить возврат товара, подготовить специальные документы. За все получила зарплату 28 тысяч.

При этом мне предъявили недостачу около 100 тысяч. Оказались незаполненными извещения, и в программу не было внесено, что посылки выданы. Не было операторов — или были те, которые не знали, что надо делать, а следить за ними мне было некогда. Когда пришла ревизия, мне выставили счет на общую сумму объявленной ценности. Я начала разбираться, обзванивать людей, узнавала, получали они посылку или нет. Ходила по адресам. В итоге собрала доказательства, что люди посылки получили. Почтамт просто не захотел разобраться с ситуацией

Ему неважно было, получали люди посылки или нет